11 июля 2020 года ушла из жизни наша дорогая Бэлла Львовна Новикова - создатель и руководитель музея Пермской еврейской общины.
Мы хотим, чтоб Вы её вспомнили и предлагаем к прочтению статью из нашей общинной газеты "День за днём" №110 Корженевич С.Д. под названием "Две её жизни".
В начале 70-х годов теперь уже прошлого века необычайной популярностью у пермской интеллигенции пользовались все мероприятия, проходившие в недавно открывшемся тогда Доме Архитекторов. Это были весёлые вечера, просмотры советских и зарубежных фильмов, не демонстрировавшихся в широком прокате, и многое другое. По вечерам на чашечку кофе после работы туда забега-ли многие архитекторы, и молодые, и постарше. Мне посчастливилось бывать там с папой, который, будучи значительно старше всех присутствующих, с увлечением включался в обсуждение очередного капустника, участвовал в розыгрышах и хохмах молодёжи. Душой всего этого был общественный директор Дома архитекторов Михаил (Мендель) Юдович Фут-лик. А ещё всегда обращал на себя внимание необыкновенно талантливый человек – Юрий Новиков. Душа компании, он очень оживлял любую, как сей-час бы сказали, «тусовку». Мой папа (Давид Яковлевич Руд-ник, в то время руководивший пермским отделением ГИПРО-ВУЗа), говорил, что Юра – самородок, и очень переживал, когда московские чиновники отклонили Юрину кандидатуру при приёме в ГИПРОВУЗ из-за отсутствия диплома о высшем образовании. А проекты у него были великолепные. То время было непростым для советской архитектуры, да в нашей стране оно для архитекторов простым никогда не бывает. В основном занимались привязкой к местности типовых проектов, и каждый индивидуальный проект становился событием. Естественно, нужна была отдушина. Вот и находили выход творческой энергии в Доме архитекторов талантливые молодые (и не очень) люди. Так вот на одном из вечеров я обратила внимание на очаровательную, скромную, обаятельную молодую женщину. Её улыбка покоряла с первого взгляда. Папа сказал, что это Бэллочка Новикова, жена Юрия. И ещё он сказал, что у Юры в лице Бэллочки очень надёжный тыл. Это было моё первое знакомство с Бэл-лой Львовной, тогда мимолётное, но в дальнейшем получив-шее прочное продолжение. Потом были встречи на даче, где дача Новиковых оказалась по соседству с дачей моей сестры. Пермь город маленький, а мир вообще тесен.А в 1995 году мы встретились с Бэллой Львовной в синагоге, в еврейской общине, куда она пришла после смерти любимо-го мужа. И постепенно я узнала историю её жизни.Родители её были родом из Белоруссии, из многодетных семей. У каждого из них в семье было по шестеро детей. Отца перед войной послали работать в Пермь, но мама не хотела жить на Урале, и Бэллочка с мамой жили в Рогачёве, у дедушки с бабушкой. Но когда началась война, все пере-брались в Пермь. В школу девочка пошла в 1945 г. Это была первая после-военная осень, и, как вспоминает Бэлла Львовна, никаких цветов 1 сентября тогда не было. Обучение было раздельное. Все девочки носили перешитые платья, одевались бедно. В обед детям давали кусочек хлеба и пол-ложки сахарного песка. На класс выдавали 4 пары валенок, которые доставались самым бедным. В классе было темно, и её папа как-то принёс с завода в класс лампу, и в классе было светло до тех пор, пока лампа не перегорела. Писали, кто на чём. Когда девочка училась во втором классе, 23 октября был медосмотр. Её спросили, сколь-ко ей лет, и учительница, узнав, что у Бэллочки день рождения, подарила ей две тетрадочки из серой бумаге. Она несла это со-кровище на вытянутой руке и возле дома (о, ужас!) уронила в лужу. Тетради она высушила и, конечно, писала в них, но они были подпорчены. Учительница первого класса плохо слышала из-за контузии, а Бэллочка говорила тихо, и её ответов не было слышно. Таким образом, по устным предметам девочка получала одни тройки. По письменным предметам она вообще получала двойки. Придя домой,говорила родителям, что получила «пять» – 2 по письму и 3 по арифметике. Но во втором классе в сентябре девочка тяжело заболела и пропустила две четверти. Диагноз тогда так и не поставили. Во время болезни она стала много читать, и мама через день приносила новые книги из библиотеки. Книги читала серьёзные. А когда вновь пришла в школу, неожиданно для себя стала отличницей. Молодая учительница, к тому времени сменившая предыдущую, удивилась, как здорово девочка читает. Школа была женская, семилетка, и после окончания седьмого класса девочек перевели в школу No48. «До 7 класса не было у школы своего здания, и мы учились каждый год в разных зданиях в три смены. Только в 7 классе построили новую школу. В первую смену ленточку перерезали первоклассники, а я перерезала во вторую смену», - вспоминает Бэлла Львовна.Школу она окончила с серебряной медалью. И это тоже отдельная история. Все были уверены, что Бэлла Сосина будет золотой медалисткой. Но... По математике у неё всегда были пятёрки, а на экзамене получила 4, т.к. решила задачу не тем способом, который проходили в школе, а своим. Хотя способ был вполне рациональный, ей поставили 4, и медаль получилась серебряная. К слову, в том выпуске это была единственная медаль на всю школу N 48. Было это в 1955 году.Дальше был университет, геологический факультет, специальность гидрогеология и инженерная геология. Она почему-то стеснялась своей дикции и из-за этого не хотела быть преподавателем или медиком, а почти на всех остальных специальностях выпускали в основном преподавателей. Политехнического института в Перми тогда ещё не было.Университет окончила с красным дипломом, так уж получилось само собой. Однако гидрогеологом работала очень мало. Первый человек, которого она встретила в институте «Гражданпроект», куда пришла работать после университета, стал впоследствии её мужем. Это и был архитектор Юрий Новиков. Быть женой талантливого человека не так легко. Для этого нужен и особый талант, и доброта, и понимание, и сочувствие, и умение прощать. Жили не сказать, чтобы легко. Работали, воспитывали дочь Ирину. В перерывах и после работы, как всем, приходилось бегать по магазинам в поисках еды и одежды. После рождения дочери Бэлла Львовна уже не смогла часто ездить в командировки и перешла на специальность «водоснабжение и водоотведение». Проработала там до пенсии. А дальше началась новая жизнь. В 1995 году ушёл из жизни любимый муж Юрий, и она при-шла в еврейскую общину. Сначала было волонтёром в Хэсэде. Создавала там библиотеку, пере-таскала очень много книг целыми баулами от отъезжающих в Израиль. Когда на повестку дня встал вопрос о создании музея еврейской общины, её долго уговаривали взяться за этот проект Эдуард Захарович Кисельгоф и Элеонора Абрамовна Наугольных. А она сомневалась, ведь не было у неё специального образования и опыта. Но была у Бэллы Львовны тайная страсть: когда-то она мечтала о работе в архивах. Теперь можно с уверенностью сказать, что выбор оказался великолепным, ведь о более удачной кандидатуре на роль руководителя музея и мечтать было невозможно. Бэлла Львовна – человек скромный и всегда сомневающийся в своих возможностях. Однако она проделала гигантскую работу, которая не многим бы удалась. Короче говоря, нашей общине очень повезло. Но повезло и Бэлле Львовне, так как у неё оказались замечательные помощники. Был создан совет музея, куда вошли Людмила Дворсон, бывший директор краеведческого музея, Семён Баршевский, режиссёр Пермского телевидения, Израиль Зекцер, в то время заместитель председателя об-щества «Мемориал», Участник ВОВ Абрам Гельдт, краевед Лифиц. Помогал и Ротфельдт, который создавал музей Мотовилихи после выхода на пенсию. Но больше всех ей помогала Элеонора Наугольных. Так появились новые друзья. Вот как вспоминает первое заседание совета музея сама Бэлла Львовна: «И. Зекцер рассказывал, как его, девятиклассника, арестовали по пути в школу. Родители переживали и обратились за помощью к юристу. И тут А. Гельдт сказал: «Этим юристом был я». Вот так тесен оказался мир, и так жизнь свела участников одного события в музейном совете. «Вообще в те годы совет музея подобрался на редкость профессиональный. Они меня учили всему: как создавать стенды, классифицировать материалы, брать интервью и многому другому. Брать интервью мы иногда ездили с Баршевским, который мог разговорить самых неразговорчивых людей, а я записывала их истории» - вспоминает Бэлла Львовна.Работу она начала с того, что дала объявление в газете «Йом-Йом» (тогда её редактировала Э. Наугольных) и повесила объявления, в которых просила всех, у кого есть что-то интересное по еврейской истории, приходить к ней, приносить материалы , рассказывать. Потом пошла в архивы и нашла там очень много интересного. В частности, удалось найти автора проекта нашей синагоги. Это был архитектор старообрядец Василий Гладких.В разговорах с А. Баргтейлом, автором книги по истории Пермской еврейской общины, выяснили, что до закрытия синагоги там хранилось порядка 20 свитков Торы, и она решила их разыскать. Айзик Львович сказал, что они должны где-то храниться, но не в частных домах. Рассказывает Б. Л. Новикова:«Я написала письмо от синагоги, заручилась подписями руководства общины и пошла по библиотекам и архивам. В Краеведческом музее мне сказали, что наверняка что-то есть, но в запасниках можно искать годами. Я вызвалась поискать сама. Оказалось, что нельзя. Меня направили к заведующей научной частью музея Бобровой. Она спросила, как свитки выглядят. Я объяснила. Она сказала, что в запасниках лежат какие-то экспонаты, похожие на большие скалки. Я сказала, что это, скорей всего, и есть свитки Торы. Потом мы пришли туда с Э.З. Кисельгофом, а затем с раввином Д. Вайсом. Нашли три свитка. Раввин сказал, что свитки уже не кошерные, но он определил дату их написания. В одном из сопроводительных документов было написано: «Древнерусская рукопись». На одном из свитков была красивая инкрустированная костяная ручка, а другой не было. Наиболее пригодной оказалась самая молодая, солдатская Тора, 1903 года написания. Её возили в Москву для реставрации. Деньги собирали всей общиной. Подарить её синагоге музей не мог, просто дали в долгосрочную аренду, которая на сегодняшний день уже закончилась». Интересно, что в Российской еврейской энциклопедии оказалось много имён, связанных, так или иначе, с Пермью. Эти материалы печатали в трёх номерах нашей газеты под рубрикой «Их имена в РЕЭ». И вновь слово Бэлле Львовне: «В архивах до сих пор есть регистрационная книга пермских евреев, которая начинается 1876 и заканчивается 1916 годом. Там имена всех пермяков-евреев, родившихся, умерших, вступивших в брак в этот период. То, что смогла найти в интернете, я скопировала. Многие пермяки нашли следы своих предков. Это можно сделать и сейчас». За годы работы ей удалось собрать очень много воспоминаний людей, переживших холокост, участников войны, собрать материалы о людях, которые внесли в разное время ощутимый вклад в развитие архитектуры, промышленности, искусства, журналистики, телевидения не только нашего города, но и всей страны. В рубрике «Евреи-директора заводов и инженеры» собралось много материалов. Оказалось, что в предвоенные и военные годы на руководящих должностях в промышленности было немало евреев. После февральской революции была отменена процентная норма и черта оседлости, и евреи бросились в образование. К 1930-м годам они уже состоялись как специалисты и заявили о себе. Такие имена, как Ванников и Быховский, Цирульников на Мотовилихинском заводе, Гальперин и Бидинский на пороховом заводе в Кировском районе широко известны в нашей стране. Многие из них после 1937 года были арестованы, в том числе Цирульников, Гальперин, Побединский (моторостроительный завод, был расстрелян), Цифринович (Соликамск). Об этих людях мы неоднократно писали в нашей газете. Есть материалы о династиях пермских врачей. Вообще материалы собраны уникальные. В музее более тысячи единиц хранения. Это фотографии, доку-менты, воспоминания, публикации. За эти годы успели стать историей и события, связанные с восстановлением еврейской общины в Перми. Документы о возвращении синагоги, фотодокументы и фильмы о первых праздниках, созданные Семёном Баршевским и Семёном Токманом, фильмы Татьяны Китегат, создательницы серии передач на телевидении об еврейской общине Перми, о судьбах пермских евреев. К нам часто обращаются за помощью в поисках мате-риалов для научных исследований, которых нет нигде, кроме нашего музея, журналисты, учёные-историки, студенты, писатели. И каждому Бэлла Львовна старается помочь. В августе этого года она провела мастер-класс для участников проекта «Музей-Онлайн», где поделилась опытом сбора, классификации и хранения материалов. Сегодня тоже есть проблемы, и о вот что них говорит Бэлла Львовна:«Очень хочется иметь хорошего преемника. Необходим человек, который взял бы на себя музейное дело. Я рада, что сегодня наша молодёжь подключилась к процессу отцифровки документов музея. Это хоть какая-то гарантия их дальнейшей сохранности». «Музей еврейской общины Перми – это па-мять, хранилище историй многих людей, их трагедии, их боли. Музей в лице замечательной Бэллы Львовны делает большую работу. И мы с се-строй Соней тоже приняли в этой работе небольшое участие. Теперь некоторые (к сожалению, не все) материалы музея будут опубликованы в электронном виде и использованы для создания онлайн-музея» (Аня и Соня Великовские). У музея появилось много новых друзей и в архивах, и в музеях России; в Санкт-Петребурге, Москве, Екатеринбурге. «Работа в музее – говорит Б.Л., - это множество незабываемых встреч, интереснейших контактов. Я была не очень грамотна в плане еврейства, а занявшись еврейской историей, с гордостью почувствовала себя еврейкой.Честно говоря, музей меня спас от депрессии после смерти мужа, придал мне новые силы, а моей жизни – новый смысл. Жить стало интерес-но. Появились новые цели и задачи, которые решались с азартом и приключениями».
Бэлла Львовна была счастливая мама, бабушка и прабабушка.
Говорят, что нет незаменимых людей - это неправда. Очень трудно будет заменить Бэллу Львовну, она помнила и хранила в душе много еврейских историй, давайте и мы будем помнить её и хранить память об этом светлом замечательном человеке.
Пусть возвысится её душа!
